Она хотела счастья для всех женщин, но сама так и не узнала, что такое быть по-настоящему любимой. Была готова женить своего молодого сына на уродливой старой подружке Розочке Люксембург, потому что боготворила ее. Мечтала о всеобщем благоденствии, но большую часть своей жизни довольствовалась парой стоптанных туфель.

Полная женщина со строгим пучком волос: проницательный острый взгляд, жесткая складка в уголке рано увядшего рта… Товарищ Клара Цеткин, хотя на самом деле настоящая ее фамилия Анер, – выдающийся деятель рабочего движения, несгибаемая революционерка, «автор» 8-го марта, блестящий журналист, оратор и прочая, прочая, прочая... И все же... женщина. Какая?

Умна, романтичная и…своевольна

Она родилась 5 июля 1857 в Германии. Ее родители славились либеральными взглядами, поэтому дети росли в атмосфере продолжительных бесед о долге и нравственности. Маленькая Клархен знала, что ее отец – учитель и органист Готфрид Эйсснер, отказался от выгодного предложения, для того, чтобы учить сельских детишек. А мама Жозефина, потомственная дворянка, забыв о происхождении, воодушевленно распевала со своими тремя детьми «Марсельезу» и рассказывала девочке, что мир, где есть бедные и богатые, не может быть справедлив…

Знай они, к чему это приведет, возможно, не вбивали бы в юную головку мысли о несовершенстве мира. Но Клара была умна и талантлива. В 9 лет она уже прочла всего Гете и Шиллера, в 11 – учила «Илиаду» на языке оригинала… Ее даже взяли бесплатно учиться в знаменитую Лейпцигскую женскую семинарию, и никто не сомневался, что фройляйн Эйсснер – восходящая звезда немецкой педагогики. Но Клара мечтала совсем об ином.

– Вот! – она с вызовом предъявила родителям тоненькую зеленую книжечку.

– Ты вступила в партию цареубийц? – схватилась за виски мама. – Эти социал-демократы до добра не доведут...

– Только смерть разлучит нас, – пропела Клара, выхватив из маминых рук партбилет и штурмом взяла запертую на ключ дверь. Оставаться в доме буржуазных, ничего не смыслящих в мировой революции родителей, она больше не собиралась.

– Клархен, – крикнул вдогонку отец, – вернись!

Но в ответ лишь громко хлопнула дверь. Как оказалось, навсегда.

Любовь в наручниках

С юношества Клара читала романтические книжки, знала назубок стихи величавых поэтов — Шиллера, Гете, Шекспира. Под воздействием лирических героев, которыми она восторгалась, у юной Клары сложился образ мужчины, которого она желала созидать рядом с собой.

В первый раз она влюбилась во время учебы в Лейпцигском педагогическом институте. Объектом ее обожания стал достаточно известный в то время актер. Молодая Клара поджидала его в парке, когда он возвращался из театра, ходила на все его спектакли, но он так и не обратил на нее внимания.

Однако, вскоре Клара познакомилась с Осипом Цеткиным – тридцатилетним эмигрантом из России. Он был беден и некрасив, но весьма пылко рассказывал о равенстве и братстве, да еще скрывался от несправедливого преследования российских властей. Ну чем не романтический герой баллад Шиллера, которыми Клара зачитывалась ночами? Естественно, восемнадцатилетняя Клара влюбилась в него без памяти!

Их сблизили политические взгляды и совместное участие в тайных собраниях. Осип признался Кларе в любви на мостовой, когда на него надевали наручники после очередного митинга.

Подозрительного эмигранта решили выслать за границы Германии, и влюбленные не виделись более двух лет. Но Клара не собиралась сдаваться – после многих приключений и странствий, она разыскала Осипа в Париже. Они начали жить вместе. Официально оформить брак им не удалось.

Нужда и принципы

Она честно порвала со своим филистерским прошлым и мужественно терпела ужасающую нищету в эмиграции. Осип, блестящий журналист, не принял ни одного пфеннига от буржуазной прессы и, несмотря на мизерные гонорары, принципиально писал только в «Народную трибуну» и «Социал-демократ». Рабочие в кружках зачитывались его произведениями, но… денег в доме не было. Изнемогшая, на грани нервного истощения, Клара, чтобы прокормить семью, давала по двадцать уроков в день и стирала на чужих людей, но ей и в голову не могло прийти осуждать мужа. А когда Осип умер от туберкулеза, старалась, чтобы дети не забыли его.

– Правду бабушка говорит, что из-за папиного упрямства у тебя теперь такие шершавые красные руки? – прерывал маму Максим.

«Не надо было посылать их родителям на лето, – корила себя Клара. – Буржуазное влияние… будь оно проклято!».

Она гордо вскидывала в голову и, раскладывая по мискам овсянку, строго говорила детям:

– Ваши дедушка с бабушкой и тетя до отвала наедаются картошкой с мясом, тогда как тысячи бедняков Рурской области не могут позволить себе съесть на ужин кусок хлеба!

Как же часто и ее дети не видели этот хлеб…

Жизнь – борьба!

Она разъезжала по фабрикам, и тысячные толпы внимали ей. Кстати, именно благодаря усилиям Цеткин, рабочий день женщин был сокращен с шестнадцати до одиннадцати часов. Работницы встречали ее цветами: «Мы любим тебя, Клара, любим!».

Через двадцать лет после бегства из дома 38-летняя вдова с двумя детьми обосновалась в Штутгарте. Деньги на приобретение маленького домика анонимно дал брат Артур – семья по-прежнему надеялась, что Клара образумится.

Однако немедленно по переезду правление партии сделало проверенному парижскому политработнику Кларе Цеткин предложение возглавить в Германии издание женской газеты «Равенство». Затем последовали Лейпцигская народная газета и 952 опубликованные в различных изданиях статьи, читая которые поражаешься головокружительной яркости пера и отточенному, совсем не женскому уму. Соратники по партии недаром звали ее «дикая Клара». Ее жизнью была борьба, ее молитвенником – «Капитал» Карла Маркса.

«Почти буржуазия»…

В 1897 году, когда ей было уже сорок, Клара неистово влюбилась в Георга Фридриха Цунделя. Художник-портретист, Он был на восемнадцать лет моложе Клары, но такая разница в возрасте не помешала им пожениться и стать довольно счастливой семьей.

Кстати, супруги, как ни странно, жили вполне себе буржуазно: в неплохом особняке под Штутгартом, имели редкий по тем временам автомобиль и даже домик в Швейцарии. Семейная идиллия длилась почти двадцать лет, до тех пор, пока Георг не устал от стареющей супруги и не объявил 58-летнеей Кларе, что уходит к молодой любовнице. К тому же, они так и не смогли найти общих взглядов на Первую Мировую войну…

После войны Георг просил у Клары развод, но она очень долго оставалась непреклонной, и только в 71 год согласилась подписать все документы, которые даровали Георгу долгожданную свободу.

Кларочка и Розочка

После расставания с Георгом, Клара еще больше углубилась в политическую борьбу.

Резкая, непримиримая, она неистово отстаивала свои убеждения, теряя друзей... И только Роза Люксембург, милая Розхен, хромающая, как старая утка, всегда понимала подругу.

Как же Клара мечтала о ее браке со своим сыном! Роза была откровенно уродлива: маленькая, непропорциональная фигура, некрасивое лицо, одна нога короче другой… Но это Клару не смущало. Как и не смущало, что Розе 44, а Косте – 29. Несмотря ни на что, у них, и правда, был бурный роман, который ни к чему ни привел.

Конец Розы был мученическим. В 1919 году, после допроса в отеле «Эден», ее избили прикладами конвоиры. Устав издеваться над несчастной женщиной, солдаты выстрелили ей в висок и сбросили тело в Ланверский канал, где его обнаружили только несколько месяцев спустя…

Клара Цеткин пережила свою подругу Розу Люксембург на 14 лет. Она умерла на 75 году жизни, в России, куда перебралась из-за разногласий с товарищами по партии.

Умерла в окружении сыновей и их жен, ни на секунду до этого не прекращая диктовать свои статьи. В последний раз, приподнявшись на подушках и посмотрев на детей невидящими глазами, Клара прошептала: «Милые мои – Роза, Карл...». На детей она не обратила внимания…

Фото из открытых источников сети Интернет.